Астрономия для школьников
Адрес статьи: http://astro.uni-altai.ru/pub/article.html?id=957
Дата: 2-12-2024 Время: 10:22

Величайшее противостояние Марса

В.Г.Сурдин
ГАИШ, Москва

В августе 2003 г. произойдет не просто Великое, а Величайшее противостояние Марса! Готовьте свои телескопы!

 

Земля и Марс - космические соседи. Земля обращается по орбите чуть ближе к Солнцу, а Марс - чуть дальше. Оборот Земли происходит за год, а Марса - почти за два земных года. Поэтому Земля "по внутренней дорожке" сначала перегоняет медлительный Марс, но вскоре, обогнав его на круг, вновь оказывается в роли догоняющего. Так они и "бегают" уже несколько миллиардов лет, постоянно сближаясь и удаляясь друг от друга. Сближения Земли и Марса - астрономы называют эти события "противостояниями" - происходят примерно через каждые два года. Астрономы ждут этих моментов: в период противостояния, когда Марс приближается к Земле, его поверхность удобнее всего изучать в телескоп.

Если бы орбиты Земли и Марса были совершенно круглыми, то все противостояния этих планет были бы одинаковыми. Но это не так: орбиты планет эллиптические. Правда, орбита Земли лишь чуть-чуть отличается от окружности, но орбита Марса вытянута весьма заметно. А поскольку время между противостояниями немного больше двух лет, то Земля за это время совершает чуть больше двух оборотов по орбите а Марс - немного больше одного оборота. Значит, при каждом противостоянии эти планеты встречаются в разных местах своих орбит, приближаясь друг к другу на разное расстояние. Если противостояние случается в период нашей зимы, - с января по март, - то расстояние до Марса довольно велико, около 100 млн км. Но если Земля сближается с Марсом в конце лета, когда Марс проходит перигелий своей орбиты, то расстояние от нас до Марса сокращается всего до 56-60 млн км. Такие благоприятные противостояния называют ВЕЛИКИМИ, они случаются через каждые 15 или 17 лет и непременно приносят астрономам новые открытия о природе Красной планеты. Противостояние тем благоприятнее, чем ближе оно приходится к 28 августа, так как в этот день Земля проходит ближе всего к перигелию орбиты Марса.

Самым знаменитым противостоянием Марса по праву считают случившееся в начале сентября 1877 г. Именно тогда американский астроном Асаф Холл (1829-1907) открыл два единственные спутника Марса - Фобос и Деймос. И тогда же итальянский астроном Джованни Скиапарелли (1835-1910) открыл знаменитые марсианские "каналы". Называя темные пятна на Марсе "морями" и "заливами", а соединяющие их линии - "каналами", Скиапарелли просто следовал астрономической традиции, хорошо понимая, что Марс, скорее всего, - планета сухая. Но позже некоторые энтузиасты восприняли эти названия всерьез и даже полагали, что каналы - это искусственные сооружения, созданные марсианами для орошения полей. Одним из этих энтузиастов, много сделавшим для изучения Марса и других планет, был американский астроном Персиваль Ловелл (1855-1916). На его картах Марса, составленных 1894-96 гг., мы видим множество одиночных и сдвоенных каналов, прямых как стрела, тянущихся на тысячи километров. В те годы Ловелл многих заразил своим энтузиазмом: например, английский писатель Герберт Уэллс под впечатление астрономических открытий создал в 1898 г. "Войну миров" - самый известный роман о нашествии марсиан на Землю.

Однако великое противостояние 1909 года принесло разочарование сторонникам марсианской цивилизации: новые крупные телескопы и близкое расположение Марса к Земле позволили провести великолепные наблюдения, подорвавшие веру в искусственные каналы. Особенно отличился при этом французский астроном Э. Антониади (1870-1944), грек по национальности. Проведя большую серию наблюдений на прекрасном большом телескопе в Медонской обсерватории под Парижем и получив замечательно точные зарисовки вида поверхности планеты, Антониади показал, что "каналы" представляют собой неправильные темные полосы, образуемые отдельными пятнами различной величины. Перипетии великого столетия в изучении Марса - с середины XIX до середины XX вв. - вы сможете проследить по фрагментам из классических книг о Красной планете, представленным в следующих разделах этой статьи.

Между тем, продолжая наблюдения Марса, Антониади показал, что эта планета все же не совсем "мертвое" тело: во время противостояния 1924 года он в течение четырех ночей наблюдал светящиеся выбросы на краю диска планеты, над областью Hellas. Открытия Антониади вновь вызвали к Марсу живейший интерес широкой публики. Все ожидали следующего великого противостояния 1939 года. Именно к нему и было подготовлено новое издание книги московского астронома, профессора Иосифа Федоровича Полака (1881-1954) "Планета Марс и вопрос о жизни на ней", с фрагментами из которого вы можете познакомиться в следующих разделах этой статьи. Книга Полака и теперь представляет большой интерес для тех, кто решит самостоятельно наблюдать Марс. А современные данные о Марсе и дополнительные рекомендации по наблюдениям можно найти в книгах: Куликовский П.Г. Справочник любителя астрономии, М.: УРСС, 2002. Бронштэн В.А. Планеты и их наблюдение. М.: Наука, 1979.

В нашу эпоху Марс изучают с помощью космических телескопов и автоматических межпланетных аппаратов, но увидеть самому поверхность планеты, на которой, возможно, была (а может быть и есть!) внеземная жизнь, - поверьте, это оставляет незабываемое впечатление. Такой случай представится нам в ближайшее время. Возможно, наконец-то удастся понять, какие именно пятна на поверхности Марса складываются в стройные прямые линии, и главное - почему!

Последние "невеликие" противостояния Марса происходили в апреле 1999 г. и в июне 2001 г. А в августе нынешнего, 2003 г., состоится великое, более того - Величайшее противостояние Марса! За всю эпоху телескопических наблюдений неба, то есть за прошедшие четыре столетия, ни разу великое противостояние не попадало на 28 августа - на момент наибольшего сближения планет. Впервые это произойдет теперь. Посмотрите в таблицу: за последние два столетия почти столь же экстремальных сближений Земли с Марсом было всего три. Эти "почти величайшие" противостояния происходили с промежутком в 80 лет. Дважды в жизни такое не увидишь!

Итак, формально нынешнее противостояние произойдет 28 августа, когда расстояние до Марса станет 55,8 млн км, а видимый диаметр диска планеты составит 25 угловых секунд. Впрочем, следует помнить, что условия для наблюдения Марса будут великолепными весь август и сентябрь. Однако именно в конце августа условия станут наилучшими, поскольку на 27 августа приходится новолуние, и небо в эти дни будет особенно темным, благоприятным для наблюдений. Марс в этот период будет очень ярким, его звездная величина достигнет значения -2,8 (почти как у Венеры в периоды наибольшего блеска). В районе полуночи Марс будет виден точно на юге, не очень высоко над горизонтом: в 20 градусах на широте Москвы, для южан - выше, для северян - ниже.

Всем, кто имеет свой телескоп или возможность воспользоваться чужим инструментом, советую не упустить шанс и понаблюдать, зарисовать или сфотографировать Марс в эти ночи. Не думайте, что это будет просто: лучше выделить для этого несколько ночей и потренироваться заранее. Благо - это период отпусков и каникул. Желательно иметь телескоп с диаметром объектива не менее 10 см, тогда вы наверняка сможете увидеть южную полярную шапку Марса. А при определенном терпении, дождавшись благоприятного состояния атмосферы, дающего хорошее изображение, и применив окуляр с большим увеличением, вы сможете заметить и главные географические образования планеты - "моря", "заливы" и, возможно, некоторые "каналы".

Кстати, спустя две недели после величайшего противостояния Марса, 9 сентября, произойдет еще одно любопытное явление - покрытие Марса Луной. Правда, наблюдать его смогут лишь жители Восточной Сибири и Дальнего Востока (Бурятия, Читинская и Амурская области). Зато 9 ноября все жители Европейской части России и Белоруссии смогут полюбоваться полным лунным затмением, которого на Земле никто не видел уже несколько лет. Желаю вам чистого неба!

Джон Гершель
"Очерки астрономии"
^{Пер. с англ. А.Драшусова, М. 1861.}

Марс. В этой планете мы часто видим совершенно явственно такие очертания, которые могут обозначать материки и моря. На рисунке Марс представлен не совсем полным, как он был виден 16 августа 1830 г. в 20-футовый рефлектор в Слау. Первые, то-есть материки, имеют тот красноватый оттенок, которым отличается цвет этой планеты, без сомнения обозначающий общий вохряной тон почвы; в таком же виде, только ярче, может быть, представляются жителям Марса части земной поверхности, покрытые красным песчаником. В противоположность этому, по общему закону оптики, моря кажутся зеленоватыми. Впрочем пятна не всегда показываются с одинаковой ясностью; но когда они бывают видимы, тогда очертания их представляются, при вращении планеты, в определенном и весьма характеристическом виде, так что при помощи тщательных наблюдений нашли возможным составить грубую карту всей поверхности планеты. Разнообразие пятен может происходить от того, что планета не лишена атмосферы и облаков; а блестящие пятна при ее полюсах делают такое предположение весьма вероподобным: одно из них изображено на нашем рисунке. Полагают, что эти пятна вероятно происходят от снега, потому что они исчезают, когда остаются долго под влиянием Солнца, и бывают наибольшие по выходе из длинной ночи полярной зимы.

Камиль Фламмарион
"Живописная астрономия"
^{Пер. с франц. Е. Предтеченского, СПб, 1897}

Первый вопрос, возникающий при рассматривании карты Марса, состоит в том, действительно ли те темные пятна, которые мы называем морями, представляют собою водные пространства. Может быть относительно Марса мы в настоящее время находимся в таком же заблуждении, в каком оказывались до половины последняго века по отношению к Луне. Что эти пятна могут быть морями - это не подлежит сомнению, потому что вода поглощает свет вместо того, чтобы отражать его подобно твердой земле; но известного рода темные вещества, чисто минеральные, или местности, покрытые растительным ковром, могли бы произвести на свет такое же действие; это именно и оказалось верным для Луны, где точное наблюдение обнаружило сухую и неровную почву на тех обширных серых пространствах, которые долгое время считались настоящими морями.

Конечно, название морей в приложении к темным пятнам Марса могло бы оставаться даже и в том случае, когда бы это на самом деле были и не моря: названия могли бы иметь оправдание уже в одном только сходстве; однако если бы было доказано, что это - заблуждение, то мы не имели бы никакого права при самом возникновении географии Марса принимать такую терминологию, и было бы гораздо предпочтительнее пользоваться такими вазваниями, которые совсем не предрешали бы вопроса в том или другом смысле. Но мы сейчас убедимся, что если еще не абсолютно достоверно, что темныя пятна Марса - действительно моря, подобныя тем, какия имеются на нашей планете, то это по крайней мере весьма вероятно.

Таким образом, все свидетельства согласно ведут к тому заключению, что моря, облака и полярные льды Марса более или менее сходны с нашими, и изучение Марсовой географии может идти в том же направлении, как и географии земной. Тем не менее, не следуете спешить с заключением о совершенном тожестве обеих планет в географическом и метеорологическом отношениях. Марс представляет также и значительные несходства с нами. Наш шар покрыт водами морей на протяжении трех четвертей его поверхности; самые большие из наших материков, можно сказать, не что иное, как острова. Обширный Атлантический и беспредельный Тихий океаны заполняют своими водами глубокие впадины земной поверхности. На Марсе воды и материки распределены более равномерно, и даже материков там больше, чем морей. Эти последние представляют собою настоящие средиземные моря, внутренние озера или узкие проливы, напоминающие Ламанш и Красное море, что дает географический рисунок, совершенно отличный от земного.

Но есть другое обстоятельство, не менее достойное нашего внимания: моря Марса представляют замечательную разницу в своем цвете или оттенке. С одной стороны, они более темны у экватора, чем в более высоких широтах, а с другой - некоторыя из них особенно темны, каковы например моря Гука, Маральди, круглое море Терби и Песочное море. Сравнение нынешних рисунков со старыми показывает, что то же самое было пятьдесят и сто лет тому назад, но что все-таки оттенки эти изменяются. Следовательно такая постепенность оттенков действительно существует. В чем заключается ея причина? Самое простое объяснение состоит в допущении, что это зависит от большей или меньшей глубины.

Когда пролетаешь на аэростате над широкой рекою, над озером или морем, и если вода спокойна и прозрачна, то можно бывает видеть дно, и иногда до такой степени ясно, что воды над ним как будто нет. Мне самому приходилось это наблюдать однажды, именно 10 июня н. с. 1867 г. в 7 ч. утра, держась на высоте 1400 сажен над Луарой. На морских берегах различают дно на глубине от 5 до 9 сажен в расстоянии нескольких сажен от берега, смотря по освещению и состоянию моря. При таком предположении светлыми морями Марса были бы моря подобныя например Зюйдерзее, т. е. имеющия лишь несколько сажен глубины; серыя моря были бы несколько глубже этого, а черныя - самыя глубокия. Однако это не единственное из возможных объяснений, потому что и самый цвет воды, самой по себе, может быть очень различен, смотря по местности. Чем солонее вода, тем она кажется и темнее, благодаря чему можно на большом протяжении различать морския течения, потоки, подобные например Гольфштриму и образующие собою как бы реки менее плотной воды, текущия по поверхности океана в жидких, но более плотных берегах. Соленость морских вод зависит от быстроты испарения, и нет ничего удивительнаго в том, что экваториальныя моря Марса более солены и более темны, чем все другия. Но само собою возникает в нашем уме и третье объяснение. У нас на Земле имеются моря: Голубое, Желтое, Красное, Белое и Черное; если не совсем и не безусловно, эти названия все-таки более или менее соответствуют виду этих морей. Кого не поражал изумрудно-зеленый цвет воды Рейна близ Базеля, или Аара близ Берна; кто не восхищался темной лазурью Средиземнаго моря и Неаполитанскаго залива, кто не наблюдал желтых вод Сены у Гавра, заметных среди моря, и вообще всевозможных оттенков, представляемых реками и их притоками? Итак, мы можем трояким образом объяснять цвет водных пространств на Марсе, как и на Земле. Светлыя местности могут быть болотистыми прибрежными равнинами или затопленными временно пространствами. Основной цвет Марсовых морей - зеленый, такой же как и у Земных морей; но этот оттенок меняется, как изменяются же и самые размеры морей. Нам отсюда приходится иногда наблюдать явления, подобныя тем, какие могли бы представить нам обширныя местности, подвергшиеся большому наводнению. Подобно тому как наши реки после бурь делаются желтыми и мутными, точно так-же и на Марсе цвет вод меняется со временами года.

Материки Марса отличаются желтым цветом, это и дает планете тот огненный оттенок, какой замечаем мы простым глазом. В этом отношении Марс существенно разнится от Земли. Наша планета, рассматриваемая издали, должна казаться зеленоватою, потому что зеленый цвет является преобладающим как в наших морях, так и на материках. Благодаря присутствию атмосферы, этот зеленый цвет должен смягчаться и переходит в голубоватый. Астрономы Венеры и Меркурия должны видеть наши моря темно-зелеными, а материки - светлозелеными с разными оттенками, пустыни - желтыми, полярные льды и снега - ярко-белыми; белыми же кажутся им и наши облака, равно как и вершины высоких горных хребтов, покрытыя вечным снегом. На Марсе снега, облака и моря представляются почти в таком же виде, как у нас, но материки его имеют желтый цвет, как будто это сплошныя поля ржи, пшеницы, кукурузы, ячменя или овса.

Эта желтая окраска гораздо сильнее для простого глаза, чем при рассматривании в трубу; чем сильнее увеличение, тем менее она заметна. В чем заключается ея причина? Она не может зависеть от атмосферы, т. е. от того, что атмосфера эта, как иные полагали, краснаго, а не голубого цвета, как наша; потому что в таком случае подобная окраска распространялась бы на всю планету и напряженность ея увеличивалась бы от центра к окружности по мере увеличения толщины атмосфернаго слоя, проходимаго отраженными от планеты лучами. Поэтому нам остается для объяснения сделать два предположения: или материки Марса - сплошныя пустыни, покрытыя песком и другими минералами желтаго цвета, или же допустить, что преобладающий цвет растительности на Марсе - желтый.

Первая из этих двух гипотез находится в полном противоречии с природой Марса, и можно только удивляться, каким образом многие астрономы, допускающие ее, не замечают этого противоречия. Допустить, что эта окраска зависит от цвета минеральной поверхности этого шара, значит допустить, что на этой поверхности нет ничего, никакой растительности, никакого покрова хотя бы из лишаев и мхов, что там нет ни лесов, ни лугов, ни полей, потому что какова бы ни была растительность, покрывающая эту поверхность, во всяком случае мы видим ее, а не голую почву. Следовательно первое предположение равносильно осуждению этого мира на вечное безплодие.

Вид материков Марса прямо внушает нам простую мысль - расширить несколько наш кругозор в ботаническом отношеши и допустить, что растительность не должна быть непременно зеленаго цвета во всех мирах, что хлорофил может проявляться различным образом и что разнообразная и пестрая окраска цветов и листьев у разных видов растений, наблюдаемая нами на Земле, может проявляться во сто крат больше в зависимости от тысячи новых условий. Мы не различаем отсюда форм марсовских растении, но можем заключить, что вся тамошняя растительность, в общей совокупности, от гигантских деревьев до микроскопических мхов, отличается преобладанием желтаго и оранжеваго цветов - по тому ли, что там много красных цветов или плодов такого же цвета, или по тому, что сами растения, т. е. их листья - не зеленаго, а желтаго цвета. Красное дерево с плодами зеленаго цвета по нащим земным понятиям кажется нам нелепостью; но на самом деле достаточно, чтоб химическое соединение частиц или даже простое размещение их произошло иначе, чем на Земле, чтобы один цвет переменился на другой.

В самом деле существование материков и морей показывает нам, что эта планета подобно нашей подвергалась глубоким внутренним переворотам, произведшим поднятие одних местностей и опущение других. Там были свои землетрясения и вулканическия извержения, видоизменившия однообразную вначале и ровную кору этого шара. Следовательно там есть горы и долины, плоския возвышенности и равнины, овраги и прибрежные утесы и скалы. Каким образом дождевыя воды возвращаются в море? - Путем источников, ручьев, речек и рек. Водяная капля, упавшая из облака, как и на Земле, пробирается чрез проницаемые для воды слои, скатывается по склонам, не пропускающим воды, выглядывает наконец на свет божий в прозрачном ключе, журчит в ручье, стремительно бежит в горной речке и величественно и медленно спускается по большой реке до ея устьев. Поэтому трудно не видеть на Марсе зрелищ, сходных с теми, какия представляются нам в различных местностях земли - с ручьями, струящимися по руслам из разноцветных камешков, отсвечивающих всеми цветами радуги при освещении их лучами солнца, с безымянными речками, пересекающими равнины и в виде водопадов скатывающимися в долины и низменности, по которым они медленно катят свои воды к морям. Реки на Марсе, так же как и здесь, получают свою дань от ручьев и потоков; тамошния моря, подобно нашим, бывают то спокойны и гладки как зеркало, то взбудоражены волнами; точно так же, как и здесь, они вздымаются и опускаются под действием солнца и лун, быстро кружащихся по небу Марса, причиняя попеременно приливы и отливы.

Но повидимому материки Марса более плоски и ровны, чем наши, и почти всюду представляют обширныя равнины, потому что с одной стороны здешния моря выступают из берегов и заливают часто громадныя пространства земли, отступая потом на такия же расстояния; с другой же стороны прямыя линии или каналы, открытые в 1879 г. Скиапарелли и с тех пор вновь виденные не только этим астрономом, но и другими, доказывают нам, что здесь возможна геометрическая сеть прямых линий, тянущихся по всем материкам на огромныя расстояния.

Эти прямые линии, приводящия в сообщение все марсовския моря между собою, составляют какую-то удивительную геометрическую сетку. Линии тянутся иногда на протяжении до 5 или 6 тысяч верст, имея до 100 верст ширины. Их цвет повидимому указывает на то, что это действительно каналы, наполненные водою.

Здесь не место описывать подробно эти открытия, но читатели наши могут составить себе представление об этой своеобразной сети каналов, рассматрев карту Скиапарелли, прилагаемую здесь (mars107s.jpg). Большая часть этих каналов состоит из двух параллельных линий, то видимых, то невидимых. Какая удивительная и непонятная для нас география! Но когда-нибудь, без сомнения, удастся разгадать эту тайну.

Ловелл П.
"Марс и жизнь на нём"
^{Пер. с англ. под ред. А.Р.Орбинского, Одесса: Матезис, 1912}

Тридцать лет тому назад те области на Марсе, которыя принимались за материки, казались гладкими пятнами; да и странно было бы ожидать чего-либо другого, рассматривая материки на таком далеком расстоянии.

Но в 1877 году замечательный наблюдатель сделал еще более замечательное открытие. В этом году Скиапарелли, всматриваясь в материки Марса, открыл на них длинныя узкия полосы, который с тех пор получили очень большую известность под названием каналов Марса. Уже при первом поверхностном знакомстве они произвели поразительное впечатление, но чем больше их изучали, тем чудеснее они оказывались. Не будет преувеличением сказать, что эти каналы являются самыми поразительными объектами, какие небо когда-либо показывало нам. Бывают на небе зрелища более ослепительныя, картины, внушающия больше благоговейнаго ужаса; но на мыслящаго наблюдателя, которому посчастливилось видеть их, ничто на небе не производит такого глубокаго впечатления, как эти каналы Марса. Это всего лишь тонкия линии, ничтожныя паутинныя нити, опутывающия своей сетью лик Марсова диска. Но и за миллионы километров пустого пространства, отделяющаго нас от планеты, эти нити неудержимо влекут к себе нашу мысль.

Что касается их ширины, то было бы ближе всего к истине сказать, что они вовсе не имеют ширины. В самом деле, чем благоприятнее были условия наблюдения каналов, тем они оказывались все уже и уже. Тщательныя наблюдения Флагстаффской обсерватории показали, что самые уэкие из них должны иметь, повидимому, не более двух километров ширины. Что столь тонкая линия все еще видима для глаз, обусловливается ея длиной и объясняется это, вероятно, многочисленностью конусов ретины глаза, на которые она действует. Если бы воздействию подвергался один только конус ретины, как это было бы в случае точки, то глаз, конечно, не мог бы открыть этих линий.

При сравнительном разнообразии каналов тем более поразительным является тот факт, что каждый из них на всем своем протяжении имеет совершенно одинаковую ширину. Насколько лишь возможно различить, в ширине вполне развитого канала нет сколько-нибудь заметных различий по всей длине его от одного конца до другого. Лишь вычерченная на бумаге по линейке прямая линия может сравниться с каналом по правильности и равномерности.

Как ни поразителен вид одного отдельнаго канала, но это ничто в сравнении с тем впечатлением, которое производит на наблюдателя количество их и еще более их расчлененность. Когда Скиапарелли закончил работу, которой он посвятил свою жизнь, им было открыто всего 113 каналов; в настоящее время число это возросло до 437 благодаря новым каналам, открытым во Флагстаффе. Так же, как и с открытием астероидов, позже найденные каналы вообще меньше и потому хуже видны, чем открытые раньше. Но это правило не без исключений; и – здесь лежит отличие от охоты за астероидами – исключение в данном случае объясняется не тем, что в безбрежных небесах можно легко пропустить объект: причина кроется в самом канале.

Эти многочисленныя линии образуют сочлененное целое. Каждая соединена с ближайшей (и даже с несколькими ближайшими) самым непосредственным и простым образом: они встречаются своими концами. Но так как каждая из них имеет свою особую длину и свое особое направление, то в результате получается, так сказать, неправильная правильность. Получается такая картина, как будто весь диск оплетен кружевом сложнаго и изящнаго рисунка, покрывающим лик планеты. Таким образом поверхность планеты разделяется на большое число многоугольников, клеточек Марса.

Одной из самых замечательных особенностей этих линий является их расположение. Они соединяют друг с другом все выдающееся пункты поверхности. Если мы возьмем карту планеты и все бросающаяся в глаза места на ней соединим прямыми линиями, то мы найдем, к нашему изумлению, что получилось воспроизведение действительности. То обстоятельство, что эти линии с одной стороны находятся в такой зависимости от топографии, а с другой стороны совершенно не зависят от того, какия области они пересекают, весьма красноречиво говорит нам о характере этих образований: оно показывает, что эти линии более поздняго происхождения, чем сами главныя особенности поверхности. В самом деле, об этом наши линии свидетельствуют независимо от того, что они представляют собой. Коротко говоря, характерныя свойства и расположение этих линий показывают, что уже после того, как поверхность планеты сформировалась в главных чертах, линии были наложены на эти последния.

Долгое время пионеры, которые открывали этот новый мир, не разглашали своих открытий, так как неумеющие смотреть в телескоп раскритиковывали все это, какъ пустыя мнения и иллюзии: так легко люди поддаются обманчивому голосу предубеждения. Но в 1901 году на Флагстаффской обсерватории были начаты попытки заставить эти открытия самим поведать о себе миру путем собственной записи на фотографической пластинке. Прошло однако много времени прежде, чем удалось заставить их сделать это. Первая попытка не дала никакого результата, вторая, два года спустя, была более удачна: посвященные, но только одни они, могли уже видеть слабые намеки; но спустя еще два года долгия усилия увенчались успехом. Наконец-то удалось запечатлеть эту странную геометричность на снимке. Фотографический подвиг, заключавшийся в том, чтобы заставить эти линии держаться неподвижными относительно камеры достаточно долгое время, т. е. уловить воздушныя волны такой длины, чтобы изображеше каналов успело закрепиться на фотографической пластинке, – этот подвиг совершил Лампланд. Тщательное изучение, терпение и искусство помогли ему добиться успеха в этом необыкновенном деле, о котором Скиапарелли с удивлением писал автору этой книги: "я никогда не поверил бы, что это возможно".

Как ни удивителен вид каналов, но изучение раскрыло в них нечто еще более удивительное: их вид изменяется в зависимости от времени. Каналы постоянны по своему положению и непостоянны по своему характеру. В одну эпоху они являются объектами, которые бросаются в глаза, так что их почти невозможно не заметить, в другую, спустя немного месяцев, приходится напрягать всю остроту зрения, чтобы только найти их. Но и это еще не все; некоторые показываются, когда другие остаются скрытыми, а эти другие появляются, когда первые становятся невидимыми. Целыя области бывают охвачены таким самопроизвольным исчезновением и самопроизвольным появлением, тогда как в соседних областях одновременно происходит противоположное.

Наше изучение приводит, по-видимому, к заключению, что ростом и убылью этих странных образований управляет определенный закон. Вода, освобожденная таянием полярных покровов, оживляет каналы, они быстро становятся явственными, остаются такими в течение нескольких месяцев и затем медленно замирают. Каждый в свою очередь совершает предначертанный круг и процесс оживления медленно, но уверенно шествует от широты к широте вниз по диску.

Мы заключаем, что явления, обнаруживаемыя каналами, объясняются вегетацией. Не просто перенос воды, но следующее за переносом превращение дает нам ключ к пониманию. Не самое вещество воды, но животворящий дух, пробуждаемый ею, порождает те явления, которыя мы видим. Накопленная в виде снега вода, сбросив ледяныя оковы и освободившись из зимних вместилищ, начинает течь и на своем пути вызывает к жизни растительность. Последняя является действительной причиной того, что мы видим каналы с постепенно возростающей ясностью.

Ничто не может задержать этого размереннаго движения, никакия препятствия не отклоняют его пути. По порядку достигается и проходится один пояс за другим, пересекается даже экватор и волна заливает территорию другого полушария. Издали по ея следам идет более медленный процесс убыли. Но тем временем с покрова другого полюса уже дан импульс такого же характера; он передается таким же образом, но в обратную сторону, шествуя к северу, как первый импульс шел к югу. Каждый Марсов год большая часть планеты дважды является ареной этих сменяющихся противоположных волн, вызывающих к жизни растительность, неуклонно несущихся вперед, не взирая ни на какия препятствия. Марс имеет поэтому два периода произрастания; один приходит из арктическаго пояса планеты, а другой из антарктическаго и экватор ея – любопытно заметить – пополугодно связан то с одним, то с другим полюсом.

Есть что-то возбуждающее в представлении об этой согласованности движения, соразмереннаго с течением года. Глаз, кажется, почти схватывает шаг этого безмолвнаго движения в униссон с постепенным потемнением каналов. И то, что оно несет жизнь, а не смерть, ни на йоту не уменьшает вызываемаго им возбуждения. При всей мирности цели, ритмическое величие явления вызывает в нас мысль о чемъ-то могучем. Это впечатление вполне подходит к имени планеты, оправдывая его в хорошем, не зловещем смысле. Планета, названная по имени бога брани, остается верной его характеру по размеренной правильности происходящих на ней величественных изменений.

Г. Спенсер-Джонс
"Жизнь на других мирах"
^{(H. Spencer Jones "Life on other worlds", London, 1940)
Пер. с англ. А.К.Фёдоровой-Грот под ред. проф. Н.И.Идельсона М.-Л.: ОГИЗ, 1946}

Многие считают, что Марс наиболее интересный небесный объект, так как это единственный мир, для которого у нас, по-видимому, имеются прямые доказательства жизни и так как, по мнению некоторых астрономов, изучение Марса приводит к убеждению о существовании на нём разумных существ.

Наши возможности для удовлетворительных наблюдений Марса в известной мере ограничены. Его видимый диаметр изменяется от 3,5 секунды дуги, когда Марс находится в наибольшем удалении, до 25 секунд в наиболее благоприятных противостояниях. В этих случаях диаметр его изображения, видимый в телескоп, приблизительно в 7 раз больше, а поверхность изображения примерно в 50 раз больше, чем когда планета находится в наибольшем удалении от Земли. Для изучения тонких деталей на поверхности планеты условия более или менее благоприятны в течение только немногих месяцев до и после противостояния, иными словами, примерно несколько месяцев в течение каждых двух лет.

Предположим, что в нашем распоряжении имеется большой телескоп с фокусным расстоянием в 7,5 м. При наиболее благоприятных противостояниях диаметр изображения Марса в фокальной плоскости такого инструмента несколько менее 1 мм, при наименее благоприятных - приблизительно в два раза меньше; при наибольшем удалении планеты он равен примерно 0,1 мм.

При столь малом размере изображения даже в большой телескоп оказывается невозможным изучить тонкие детали строения поверхности Марса с помощью фотографии. Эти детали настолько сложны в своей структуре, что многие из них мельче зёрен фотографической пластинки; к тому же планета никогда не бывает достаточно ярка, чтобы её можно было фотографировать моментально. Необходимы снимки с выдержкой; но тогда лёгкие токи атмосферы, которые всегда имеются в большей или меньшей степени, совершенно затушёвывают наиболее тонкие детали изображения. Если мы попытаемся обойти затруднение с зернистостью пластинки, применяя мелкозернистые пластинки малой чувствительности, то приходится значительно увеличивать выдержку; но вместе с этим возрастает и вредное влияние неспокойствия атмосферы. Таким образом, в обоих случаях имеется предел для деталей, которые могут быть обнаружены фотографически. В этом причина того обстоятельства, что на фотографиях Марса видно меньше деталей, чем на рисунках, выполненных опытными наблюдателями. При визуальных наблюдениях всегда есть возможность выждать момент, когда атмосфера на короткое время успокоится и все детали будут резко очерчены. Почти в каждую ясную ночь можно отметить несколько коротких интервалов, во время которых условия видимости становятся гораздо лучше, чем они бывают в среднем.

Первое, действительно детальное и тщательное изучение поверхности Марса было выполнено итальянским астрономом Скиапарелли при весьма благоприятном противостоянии Марса в 1877 г. Скиапарелли был весьма искусным наблюдателем; он имел в своём распоряжении отличный телескоп; условия наблюдений были хороши, и Марс находился тогда на исключительно близком расстоянии от Земли. Существование тёмных областей на поверхности планеты, выделяющихся на её общем красно-коричневом фоне, было уже известно, и предполагалось, что эти пятна представляют собой моря, а самый фон планеты - области суши на её поверхности. Но в 1877 г. Скиапарелли открыл, что на Марсе имеются не наблюдавшиеся до тех пор темноватые полосы; они пересекают области суши (или "континенты") и соединяют друг с другом различные "моря". Скиапарелли ввёл для этих полос название canali, что в переводе означает проливы или каналы. Однако, сходство итальянского слова с английским словом "канал" было причиной того, что термин, введённый Скиапарелли, стали понимать в несколько более узком смысле, чем сам он имел в виду; отсюда произошло довольно много неясностей и неверных толкований. [Прим.: В его более общем смысле, итальянское слово canali обозначает всякий узкий проток воды, но не обязательно искусственно сооружённый. - Ред.книги.]

Заключение, к которому пришёл Скиапарелли после длительного изучения планеты, состояло в том, что эти "каналы" были постоянными образованиями на её поверхности. Их длина и расположение оставались неизменными или колебались только в небольших пределах. Но вид их и самая степень видимости изменялись значительно от одного противостояния Марса к другому, или даже в течение нескольких недель. К тому же эти изменения вида "каналов" не были одновременны; они появлялись неожиданным образом, так что один "канал" мог сделаться неотчётливым или даже невидимым, в то время как "канал" по близости становился очень заметным. "Каналы" пересекали друг друга под всевозможными углами, но обычно они встречались у небольших тёмных пятен, которые Скиапарелли истолковал, как озёра. Каждый "канал" оканчивался либо у озера, либо у другого "канала", либо у моря. Но ни один из них не был срезан посреди континента, оставаясь как бы без начала или конца.

Заключение Скиапарелли (1893 г.), весьма продуманное, состояло в том, что "каналы" в действительности представляют собой борозды или углубления на поверхности планеты, предназначенные для протока воды. Изменения внешнего вида "каналов" Скиапарелли приписывал наводнениям, вызванным таянием снегов, за которым следовало всасывание воды в почву, и в отдельных случаях её высыхание. Скиапарелли добавлял, что вся паутина "каналов" представляет собой, вероятно, геологическое образование, так что нет необходимости предположить в них результат созидательного труда разумных существ.

Крупным поборником теории искусственного происхождения каналов был американский астроном Парсиваль Лоуэлл. В 1894 г. Лоуэлл основал обсерваторию в Флагстаффе в штате Аризона специально для изучения планет и в особенности Марса. Местоположение этой обсерватории на большой высоте в сухой Аризоне было выбрано из-за превосходных атмосферных условий. Здесь в течение долгих лет Лоуэлл и его сотрудники упорно изучали Марс, когда только его положение было удобным для наблюдений, и собрали значительный фактический материал, относящийся к изменениям на его поверхности.

Лоуэлл утверждал, что и он также наблюдал раздвоение или спаривание некоторых каналов, о чём, как мы уже говорили, ещё ранее сообщал Скиапарелли. По описаниям Лоуэлла значительная часть каналов оставалась постоянно и неизменно одиночной, но некоторая часть их по временам казалась таинственным образом раздвоенной; при этом второй канал был как бы точной копией первого, т. е. он проходил по всей его длине рядом с ним и на постоянном от него расстоянии подобно (как мы уже говорили) двум путям железнодорожного полотна. Расстояние между двумя каналами в одной паре изменялось по Лоуэллу от 120 до 600 км.

Лоуэлл заключал, что "каналы" являются искусственными протоками, созданными разумными существами для переноса тающих вод от полюсов на всю поверхность планеты и проведёнными от точки к точке по кратчайшему пути. По мере того как вода распространяется по каналам, орошение вызывает появление растительности вдоль их берегов; в оазисах, где встречаются каналы, находятся плодородные области, где и живут марсианские существа.

В чём же причина необходимости проведения этих гигантских ирригационных сетей? Указать её отнюдь нетрудно. Они вызываются инстинктом самосохранения обитателей планеты; постепенно превращающейся в безводные пустыни. В усиливающемся недостатке воды марсиане получили предупреждение об ожидающей их судьбе. Все остальные вопросы отошли для них на второй план по сравнению о жидненной необходимостью добывать воду. Единственным местом, где имеются запасы воды и откуда её можно получить, являются полярные шапки; отсюда весь строй жизни на Марсе должен иметь как бы своим центром задачу приспособить эти запасы воды к запросам жизни. Но раз добывание её стало их главной задачей и заботой, то что удивительного в том, что именно плоды этих работ раскрыли их существование перед взором людей.

Только при наличии разумного населения и никаким другим образом можно было предупредить неизбежное и всё усиливающееся высыхание планеты. Очевидно, недостаток воды не мог сказаться внезапно; для этого необходим медленный и постепенный процесс. Местные нужды заставляли обращаться к более отдалённым запасам, как это делается и на Земле, чтобы обеспечить надлежащую подачу воды в крупных центрах и городах. Так постепенно на Марсе переходили к запасам воды на всё больших расстояниях, пока, в конечном счёте, вся планета не покрылась обширной сетью каналов, обеспечивающих воду и возможность развития растительного мира на планете.

Такова была в её основе теория Лоуэлла; привлекательная, остроумная и логичная - если только та, доставленная наблюдениями база, на которой она покоится, может быть принята. Но именно здесь и возникает затруднение; хотя некоторые наблюдатели Марса, имевшие в своём распоряжении инструменты средних размеров, и подтверждали наблюдения Лоуэлла, но были и такие наблюдатели, которым не удавалось констатировать основные явления, составлявшие базу его теории; некоторые из них обладали больтой остротой зрения, пользовались заслуженной репутацией и работали на мощных инструментах и в превосходных условиях. Вопрос о природе деталей, наблюдаемых на Марсе, сделался предметом жестокой полемики. Но время шло; полемика замерла; теперь мы достигли некоторого согласия в отношении того, что собственно мы в состоянии увидеть на Марсе. Попробуем осмотреться во всём положении вещей и выяснить, что можно теперь считать установленным вне всяких сомнений.

Климат Марса можно сравнить с климатом высокогорных областей на Земле в ясные дни. Днём на Марсе солнечное излучение очень редко поглощается облаками или туманами. В течение ночи тепло быстро отдаётся поверхностью в пространство, и наступает резкий холод. Это - климат крайностей. Колебания температуры от дня к ночи и от одного времени года к другому очень значительны, К тому же времена года здесь продолжительнее, чем на Земле, и их длина усиливает разницу между летними и зимними условиями. Сезонные колебания выражены более резко в южном полушарии, чем в северном. Расстояние между Марсом и Солнцем в течение его обращения по орбите иаменяется на 40 млн. км. Марс ближе всего к Солнцу, когда на его северном полушарии зима, а на южном - лето, и он дальше всего от Солнца, когда лето на северном полушарии, зима - на южном. Поэтому на южном полушарии лето теплее, а зима холоднее, чем на северном.

Мы были вынуждены отвергнуть те соображения, на которых Лоуэлл основывал свою теорию о жизни на Марсе разумных существ. Однако, не имеется ли достаточных доказательств существования на нём каких-либо форм жизни вообще, хотя бы и не обязательно жизни разумной? Температура здесь не настолько высока и не настолько низка, чтобы мы могли совершенно исключить возможность жизни, хотя значительное суточное колебание температуры и быстрота её изменений могли бы оказаться очень тягостными для любой формы жизни, с которой мы знакомы на Земле. Водяные пары, несомненно, имеются в его атмосфере, и есть доказательства наличия кислорода, хотя запасы его, быть может, и приближаются к истощению. Не существует причин, по которым жизнь на Марсе не могла бы приспособиться к таким условиям.

О том, что на поверхности Марса время от времени происходят изменения, мы уже говорили. Некоторые из них носят чисто сезонный характер, другие же совершенно нерегулярны. Лоуэлл утверждал, что ему удалось установить волну потемнения, распространяющуюся в направлении экватора планеты по мере таяний ледяной шапки в летнем полушарии. Эти указания его не были полностью подтверждены другими наблюдателями, которые находили, что эти изменения и не так просты и не так ярко выражены. Однако, все, по-видимому, сходятся в том, что имеются большие изменения как внешнего вида, так и окраски различных деталей, совпадающие со сменой времён года. Эти изменения было бы трудно объяснить иначе, как допустив сезонный рост растительного покрова. Растительность покрывает тёмные участки планеты, остальная её часть представляет собой пустыню. По мере того, как ледяная шапка тает, влага достигает более низких широт, возможно в виде потоков и рек, но более вероятно - в дождях или в росе. С появлением влаги растительный мир оживает, и окраска площадей, покрытых растительностью, переходит в зелёные тона. Когда же возвращается зима, зелёный цвет постепенно уступает место серому и коричневому.

Как мы уже говорили, цвет поверхности Марса служит определённым доказательством присутствия на нём свободного кислорода, во всяком случае - в прошлом. Но наличие свободного кислорода почти несомненно требует существования растительности. Сопоставляя это заключение с теми доказательствами, которые мы получаем, изучая изменения, происходящие на поверхности Марса, мы можем прийти к выводу, что та или иная форма растительной жизни на Марсе почти несомненно существует.

Мы видели на примере Венеры планетный мир, на котором условия, вероятно, не очень сильно отличаются от тех, которые существовали на Земле много миллионов лет тому назад. Напротив, на Марсе существующие теперь условия таковы, как те, которые, можно думать, установятся на Земле через много миллионов лет, когда Земля утратит значительную часть той атмосферы, которой она обладает теперь.

И.Ф. Полак
"Планета Марс и вопрос о жизни на ней"
^{Из-ние третье, дополненное, М.: ГОНТИ, 1939}

Теория Ловелла

Для объяснения явлений, которые Ловелл видел на поверхности Марса, он придумал свою известную теорию обитаемости планеты. Впрочем, весьма вероятно, что не теория явилась выводом из наблюдаемых фактов, а, наоборот, самые явления, открытые на Флагстаффской обсерватории, были следствием заранее предвзятой идеи. Твердое убеждение, что Марс населен высоко организованными разумными существами, заставило Ловелла и большую часть его сотрудников создать из бледных, мимолетных теней на диске планеты ту картину, которую они желали видеть и которая, к сожалению, очень далека от действительности.

По мнению Ловелла, Марс, благодаря своим меньшим размерам, развивался быстрее Земли и в настоящее время находится в той стадии эволюции, через которую Земле тоже суждено пройти, но в очень отдаленном будущем. В этом отношении Марс "играет для Земли роль пророка", и притом пророка зловещего.

Какова же та печальная участь, которая уже постигла нашего небесного соседа и когда-нибудь постигнет и Землю? Это - высыхание, отвечает Ловелл. Марс по своей величине занимает среднее место между Землей и Луной; такое же промежуточное положение между этими мировыми телами занимает он и по количеству влаги. На Земле еще почти 3/4 поверхности покрыты водой, на Луне же вся поверхность превратилась в сплошную пустыню. На Марсе безводная, безжизненная пустыня захватила уже почти столько, сколько на Земле занимает океан, именно - все красновато-желтые пространства или "материки" планеты. Только на одной трети с небольшим на поверхности Марса, в области так называемых "морей", еще держится влага в таком количестве, что там возможна растительность. Итак, по Ловеллу, моря Марса - это места, покрытые растительностью. Это доказывается изменением их вида в разные времена года; они бледнеют зимой и становятся особенно темными к середине лета. Подобные же изменения окраски мы видели бы на материках Земли, если бы могли наблюдать ее с другой планеты.

Где же и в каком виде находится на Марсе вода, питающая эту растительность? Главным, даже, вероятно, единственным источником воды, поддерживающим растительность на всей планете, являются полярные снега, которые летом тают и вода которых могла бы в это время быть использована для орошения... если бы на Марсе кто-нибудь устроил подходящую оросительную систему. И вот, по глубокому убеждению Ловелла, на Марсе такая гигантская оросительная сеть существует; она является созданием живых существ, которые по разуму и технической мощи настолько же превосходят людей, насколько гигантская "канализация" Марса превосходит наши земные каналы. Обитатели этого мира, погибающего от высыхания, приняли все меры к тому, чтобы сохранить и использовать скудный запас воды, еще сохранившийся на планете, главным образом в ее атмосфере (в виде водяного пара). Зимой эти пары осаждаются около полюса и образуют снежный покров. С наступлением весны, когда снег превратился в воду, а вода еще не успела превратиться в пар, начинают действовать какие-то колоссальные механические приспособления, перекачивающие воду от полюса к экватору по системе труб или сравнительно узких каналов, благодаря которым вода проникает в самые отдаленные уголки планеты.

Но самые каналы с Земли не видны. Те линии и полоски, которые мы называли этим словом, в действительности так широки, что даже Ловелл не решается допустить, чтобы обитатели Марса могли прорыть проливы в десятки километров шириной, тянущиеся на тысячи километров. То, что мы видим с Земли, - это полоса орошенной и покрытой растительностью почвы; посредине ее проходит узкий настоящий канал, поддерживающий жизнь на более или менее широком пространстве, а дальше, по обе стороны зеленеющей полосы, простирается мертвая, выжженная пустыня. Таким образом волна потемнения и появления каналов, распространяющаяся на Марсе каждую весну от полюса к экватору, означает оживление растительности, "весенний румянец, который разливается по лицу планеты, пробуждающейся от зимнего сна". На Земле волна пробуждения природы распространяется в противоположном направлении, от экватора к полюсам; у нас растительность оживает с усилением солнечного нагревания, на Марсе - с появлением воды, которая орошает раньше полярные области, чем экваториальные.

Вот в кратком изложении эта увлекательная теория, которая получила широкую известность благодаря остроумию и литературному таланту Ловелла.

Теория Маундера и Черулли

Самым горячим противником ловелловой картины поверхности Марса является английский астроном Маундер. Он собрал все факты и соображения, говорящие против геометрической сети каналов, и проделал с той же целью ряд любопытных опытов.

При наблюдениях планет замечались несомненные темные линии правильной формы. Это - деления кольца Сатурна, так называемые линии Кассини и Энке, темные "щели", которыми отделяются друг от друга концентрические кольца, расположенные вокруг этой замечательной планеты. Как и следовало ожидать, эти щели видны тем лучше, чем сильнее инструмент; например, главное деление, "линия Кассини", с трудом заметно в трех- или четырехдюймовую трубу в виде очень тонкой слабой линии и представляется широкой черной полосой в самые мощные инструменты нашего времени. Совсем не то происходит, как мы видели, с каналами Марса. В более сильные трубы они сплошь и рядом видны не лучше, а хуже, чем в слабые. Сам Ловелл отмечает, что они как бы "вовсе не имеют ширины" и кажутся тем уже, чем условия наблюдения благоприятнее. Они не подчиняются, таким образом, законам оптики и, следовательно, субъективны.

Почти одновременно с Маундером и совершенно независимо от него к тем же самым выводам пришел итальянский астроном Черулли. Во время противостояния 1896 г. ему удалось рассмотреть, что некоторые из каналов Скиапарелли представляют сложную систему отдельных мелких пятнышек. Это заключение он распространил и на остальные каналы. Больше всего заинтересовало астрономический мир его открытие каналов на... Луне. Черулли показал, что если рассматривать Луну в слабый бинокль, то без труда можно заметить на поверхности нашего спутника прямые темные линии, которые при наблюдении в телескоп совершенно исчезают. Такие же каналы можно открыть и на фотографиях Луны, только не на больших фотографиях с помощью громадных инструментов, а на фотографиях с горошину величиной, если их рассматривать простым глазом!

Теория Антониади

Антониади разделяет взгляд Ловелла, что Марс представляет собой планету, гораздо дальше продвинувшуюся в своем высыхании, чем наша Земля. Большая часть его поверхности покрыта желто-красными безводными пустынями. Темные части ("моря"), несомненно, изменяющие свой цвет и густоту окраски могут быть покрыты растительностью, аналогичной растительности земных полупустынь (так называемая "ксерофильная" растительность). Эта растительность может, по крайней мере частично, существовать за счет подпочвенных вод.

Настоящих морей на Марсе нет, в лучшем случае есть только большие озера. Темные области, не меняющие своей окраски, должны иметь какую-то другую природу.

Никакой правильной геометрической сети прямых линий - каналов - на Марсе не существует. Пятна на планете везде имеют очень сложное строение, чрезвычайно неправильное и совершенно естественное. Но во многих случаях неправильные детали поверхности Марса располагаются полосами как на Земле. Вспомним "прямые" линии наших географических карт малого масштаба: цепи гор и островов, долины больших рек, береговые линии некоторых материков. Такие же "прямые" линии есть и на Луне (горные цепи, трещины, светлые полосы). Почему же им не быть и на Марсе, твердая кора которого образовалась, вероятно, в результате тех же процессов, что и земная кора? На местах этих-то приблизительно прямых полос карты Марса наши слабые трубы и показывают неясные черточки-каналы. В более сильные инструменты прямые черточки исчезают, разделяясь на множество пятен. Эта теория пользуется теперь почти всеобщим признанием.

Остальные теории, изложенные ниже, все предполагают, что на Марсе имеются длинные прямые каналы, и пытаются их так или иначе объяснить. Поэтому в настоящее время они имеют почти только историческое значение.

Теория Аррениуса

Каналы - трещины или "расселины" в коре Марса, подобные существующим на Земле "геотектоническим линиям". Иногда такая трещина в коре планеты не видна, а ее существование обнаруживается цепью "озер", расположенных вдоль длинной расселины. Эти озера и долины наполнены, однако, не водой, а грязью (как некоторые озера земных пустынь), которая образуется из пыли пустынь, нанесенной ветрами. Влага превращающая пыль в грязь, частью выступает из недр планеты в виде источников, частью поглощается из воздуха.

Теория Пикеринга

Отдаленно напоминает предыдущую. По ней каналы - тоже длинные полосы болотистой почвы, причем вода, увлажняющая эти места, осаждается из атмосферных паров. Направление и положение "каналов" определяется главным образом не геологическими, а метеорологическими причинами, именно воздушными течениями, которые переносят воздушные пары от полюсов (при таянии полярных льдов) к экватору. Вследствие вращения Марса около оси направление этих воздушных течений отклоняется от меридиана, подобно земным пассатам. Автор по форме некоторых каналов пытается даже определить скорость и направление ветров в атмосфере планеты.

Теория Баумана

Эта теория идет совершенно в разрез со всеми другими и самая возможность ее появления доказывает, как мало мы еще знаем природу Марса. По Бауману, поверхность Марса представляет не сушу, а замерзший океан, а темные пятнышки, обыкновенно называемые "озерами", это - как раз суша, именно острова вулканического происхождения, покрытые вулканами, действующими еще и теперь. Вулканическая пыль, падавшая с незапамятных времен на обледенелую поверхность планеты, покрыла ее желтым налетом, и на этой своеобразной почве развилась полярная растительность (темные "моря"). Летом эта растительность распространяется далеко к полюсам, и под нею почти исчезают "полярные шапки", чем и объясняется их периодическое уменьшение. Каналы - трещины во льду, одни древнего, другие нового происхождения. Объясняет теория Баумана и удвоение каналов; для объяснения изменения вида некоторых "озер" (или, по этой теории, "островов") она прибегает к вулканическим извержениям и т. п.

---

Источник информации: Astronet
Дата публикации: вторник, 24 июня 2003 года

---